X

Виктор Михайлович Цыганов, переживший блокаду: «По таким правилам и жил»

15:57 24.03
Среди героев Ленинградской блокады были и дети. Рано повзрослевшие, они изо всех сил, наравне со взрослыми, приближали победу. Накануне очередной годовщины прорыва блокады «Кафа» побеседовала с Виктором Михайловичем Цыгановым, которому удалось выжить в то страшное время.
Виктор Михайлович Цыганов, переживший блокаду:  «По таким правилам и жил»

Виктор Михайлович Цыганов, переживший блокаду: «По таким правилам и жил»

Начало блокады

Виктор Цыганов родился в Ленинграде в Петроградском районе в  1930 году. Мальчик перешел в третий класс, когда началась война. Его отец пошел в добровольное ополчение, мать  работала в ремесленном училище, в котором учились дети из-под Ленинграда.

- У нас в семье было семь человек: мать, отец, бабушка и четверо детей. После блокады осталось в живых три человека: мои родные две сестры и я, остальные умерли от голода. Отец, будучи до войны охотником, вывел группу людей из окружения охотничьими тропами и вернулся в Ленинград. Как раз в то время немцы хотели применить химическое оружие, поэтому его как инженера-химика направили на завод, - рассказывает В. Цыганов.

В августе 41-го началась бомбежка Ленинграда, которая сменялась артиллерийскими обстрелами, а 8 сентября город оказался полностью в кольце. Оставалась только «дорога жизни» через Ладожское озеро и авиация. Началась эвакуация, в основном, вывозили детей и женщин, когда озеро покрылось льдом. Но многие, в том числе и дети, по разным причинам эвакуированы не были и остались в кольце блокады.

- Гитлеру очень нужен был Ленинград, северные моря для достижения своей цели, но город оказался первым объектом, который он не смог взять, благодаря мужеству нашего народа. Даже дети надоедали военкомату, чтобы в 11-12 лет их направили на фронт. И я приходил не раз под воздействием этого плаката «Родина-мать зовет!», чтобы попасть на передовую, - показывает Виктор Михайлович на военный плакат на книжной полке. 

Бомбежки

Продовольственные склады были сожжены бомбежкой. С продовольствием становилось все хуже и хуже. Выдавали до 125 граммов черного хлеба с бумагой, он рассыпался. Электричества не было, воды – тоже. За водой ходили на Неву, топили снег. Морозы достигали 40 градусов, многие взрослые были вынуждены ночевать на рабочих местах, на заводах. А вся борьба с тушением пожаров после бомбежек, особенно после зажигательных бомб, ложилась на плечи женщин и детей. Воды не было, пожары тушили песком.

- Я вспоминаю, как начальник домоуправления с протезом одной ноги собрал дружину в доме №16 на Васильевском острове из нас, детей. А дом №16 – это было пять корпусов многоэтажных. Он сказал нам заполнить чердаки песком для тушения пожаров. Хотя многое забывалось, никогда не забуду, как мальчишка шести лет с маленьким ведерочком топал на верхний этаж и выкладывал в общую кучу свой песок. Так мы заполнили все чердаки, - вспоминает Виктор Михайлович.

- Где-то прочитал, что не было диверсантов в блокадном Ленинграде. Мы лично, четверо мальчишек, обратили внимание, что в одну из бомбежек ракеты летели с первого корпуса нашего дома в сторону Балтийского завода. Не думая об опасности, двое из нас побежали туда, а двое - в милицию. На чердаке нашли брезентовую сумку с ракетницей, а внизу увидели человека, который висел на водосточной трубе: таким образом, посылая ракеты, он ориентировал врагов на цель. Были диверсанты, которых внедряли для таких целей, - рассказывает В. Цыганов.

А еще у мальчиков была обязанность следить за светомаскировкой в окнах домов.

- Разрешалось даже кидать камень в незатемненное окно, ведь это угрожало всему дому во время бомбежки. Но мы, увидев свет в окне, бежали по  лестнице и стучались в квартиру, - вспоминает Виктор Михайлович. 

Комната для умирающих

- 3 января не вернулся с работы отец. По-видимому, идя на работу за карточками, присел отдохнуть и замерз. Когда следом мать умерла от голода на наших глазах, сестра из-за того, что не могла прокормить, отвела нас с братом в детский приют, - вспоминает Виктор Михайлович. - Попав в незнакомое место, мы долго сидели у стенки. Потом брат пошел в туалет, его долго не было,  я хотел найти его, встал, но ноги не выдержали и я упал. Женщина взяла меня за руку и повела в другую комнату, уложила там. Это была комната для умирающих от голода. Наверное, не надо это говорить. Там я периодически приходил в сознание, особенно когда шум создавался, когда следующий умирал и его выносили. Другой раз пришел в сознание, когда в дверях стоял мой дядя, и как я потом понял, нянечки убедили его, что брать меня с собой бесполезно. Третий раз - передо мной стояла женщина в белом халате с аппаратом для прослушивания сердца и громко ругала нянек, что так долго меня держат в приемнике, а у меня воспаление легких. Тогда меня перевезли в больницу, и так я остался жив. А брат умер, - со слезами делится воспоминаниями Виктор Михайлович.

Вскоре к окну больницы подъехала машина – «полуторка», туда грузили детей.

- Я через окно перелез в кузов машины. Нас повезли на Ладожское озеро, это было 10 апреля. Уже из-за слабого льда запрещалось пускать машины на озеро, но главврач уговорила пропустить машину, к тому же подул северный ветер. Мы потихоньку стали переправляться  на тот берег. А сзади ехала еще машина, не доехав 150-200 метров до берега, она ушла под лед, и только на льдине лежал водитель, все погибли. Он остался жив, потому что успел выпрыгнуть из машины: в кабине не было дверей, - рассказал Виктор Цыганов. 

«Немцы шли по пятам»

На том берегу стоял пригородный поезд с военными, который готовился к отправке, в него погрузили детей, и эшелон направили в сторону Ростова. В Тихорецке эшелон разделили: одну часть направили в Армавир, другую – в Ставрополь.

- С нами, мальчишками, была воспитатель, энергичная женщина, Ксения Викторовна. Она сумела нас погрузить в эшелон со снарядами и минами, которые старались увезти подальше от немцев. Но наш эшелон не дошел до города Невинномысска, потому что под городом столкнулись два поезда, один из которых - санитарный. А немцы шли по пятам, фашистская колонна стояла уже в поле зрения, под виадуком. Начальник санитарного поезда повел себя героически, раненых на себе переносил на вокзал, а чтобы немцы не подошли к мосту, поручил  двум морякам обстреливать врага из пулеметов, как только немецкая колонна начинала движение. Мы лежали в окопах, ждали, когда  закончится этот прорыв, и видели всю картину героизма двух моряков. Патроны у них закончились, и немецкая колонна двинулась по мосту. Одного из моряков убили, а другой бросился в реку Зеленчуг, с бешеным течением, которое и спасло ему жизнь. Позже я встретил его в кубанском лесу хутора Надзорное, - вспоминает Виктор Михайлович.

Группа из пятерых детей, старшему из которых было 14 лет, в целях безопасности решила разделиться  и продвигаться навстречу советским войскам. Но в станице Николаевская, где мальчики устроились на ночлег, их арестовали полицаи. Хотели отправить в Германию, но мальчишки чудом сбежали.

- По деревням просили кусок хлеба. В хуторе Надзорное старушка в последней хате увидела мои ноги в фурункулах, октябрь был уже, и предложила остаться, чтобы вылечить меня. Во дворе стояла телега, старушка вытаскивала из нее солидол и смазывала мне ноги, - рассказывает В. Цыганов.

Однажды, пойдя в лес за хворостом, Виктор встретил там раненого моряка, того, что вдвоем с товарищем сдерживал натиск колонны немцев. Мальчик ходил по селам, собирал куски хлеба и приносил ему тайком, чтобы немцы не увидели. 

«Открытка от сестры»

- Как только немцы отступили, одна  воспитательница сказала мне, что в Барсуках, в макарьевском приюте лежит для меня открытка от сестры. Все 12 километров я бежал до этого приюта, когда мне сказали про открытку. Как позже оказалось, сестра работала в Горьком на почте, и во все города, которые освобождались, посылала открытки мне. Всего несколько слов:  «Вспомни, что у тебя есть две родные сестры». И я действительно начал вспоминать, где я жил и что у меня была семья. А до этого из-за амнезии от перенесенного голода мама, отец – все было стерто, - рассказывает Виктор Михайлович. - Жив остался благодаря Суворовскому училищу. Вот ругают Сталина, а сколько детей беспризорных остались живы.  В детдоме мальчишки принимали клятву на крови: не допускать подлости, бороться с подлецами, защищать справедливость, не бить лежачего, помогать слабому. Вот по таким правилам я и жил… 

Подписывайтесь на Кафу в Facebook, страницу ВКонтакте, блог в Twitter и группу в Одноклассниках. А также в «Яндекс.Дзене» и на канал Youtube.

Рейтинг новости:
- 0.24 +
Комментарии (0):
Эта новость опубликована больше недели назад. Комментарии отключены.