Создатель герба Феодосии отмечает юбилей

Он построил две феодосийские художественные школы, был одним из организаторов обустройства единственного на постсоветском пространстве музея скульптора Веры Мухиной и создал советский вариант герба Феодосии. К юбилею в музее Мухиной и картинной галерее открылись выставки работ художника. Красочные мазочки Степан Малышев говорит, что живописью он начал интересоваться в детстве. Знакомство произошло через декоративные узоры русских печей, они были скупые, но среди серых военных лет они яркими красками впустили мальчика в мир художества. - Тогда шла война. Мы летом ели квас с луком, ягоды и грибы собирали, а вот красочные мазочки я впервые увидел на русской печке, они меня ошарашили, хотя там нет никакой информации, абсолютно, - показал С. Малышев эти декоративные узоры на одной из своих работ, посвященных детству. – Меня восхитили краски. И с тех пор я начал рисовать… Хотя в деревне не было ни красок, ни карандашей, но когда я попал в детдом, меня потянуло меня рисовать и я начал оформлять стенгазеты. Продолжил рисовать Степан Иванович в техникуме, потом – во время военной службы, после – во время работы на чулочной фабрике и КБ «Пластмасс». Профессионально занялся рисунком уже после окончания Львовского полиграфического института, став преподавателем феодосийской художественной школы. - В полиграфический институт во Львове я поступал на заочное обучение. При конкурсе человек пять на место, я оказался в первой десятке, хотя школьные знания были очень слабые. Уже тогда, наверное, начинали взятки брать, потому что вижу: три парня из Одессы рисуют паршиво, а у них – пятерки стоят. Мне потом сказали, что они за деньги поступали. А на собеседовании проректор мне говорит: «Может, поступишь, а, может, нет». Меня это задело, нужно набрать 25 человек, я – в первой десятке, и я не поступлю. Я набрался смелости и сказал, что об этом думаю. И когда вернулся, меня в Феодосии уже ожидало приглашение на учебу. Лучший график Феодосию Степан Малышев выбрал сам: вначале как место службы, а потом, женившись на феодосийке, и как место жительства: - На втором курсе Свердловского техникума меня взяли служить. Вначале – в Ленинград, потом – в Кронштадт. Рисование помогло мне выбрать флот, а по росту я прошел в подводники. Во время службы был выбор между Поти, Севастополем, Балаклавой и Феодосией. Я тогда об Айвазовском не знал, но что-то слышал, и вот – попал в Феодосию. Женился. Здесь дослужил всю службу. В Свердловск возвращаться не стал. Рискнул здесь пойти работать художником. Знания рисования были только любительские. Но все же три года проработал на чулочной фабрике маляром, так как должности «художник-оформитель» тогда не было. После окончания института, С. Малышеву предложили перейти в художественную школу работать преподавателем. - За это время две школы построил, во всяком случае, появились не без меня, а также на пустом месте сделали музей Мухиной, так как не было ни одного экспоната, - вспоминает он. Степан Иванович считает, что организаторская работа не способствовала его реализации, как художника: - В основном, как художник, я, может быть, сделал бы и большее, но строить школы с нуля, оборудовать – это не так-то просто. Хозяйственная работа, конечно, очень много времени занимала. Творчество было между прочим. Сейчас я могу себе это позволить, и мне хочется заняться творчеством. Но это уже сейчас, на 76 году жизни. При этом С. Малышев считает себя в большей степени графиком: - Некоторые даже отзывались, как о лучшем графике Крыма, и это было приятно (смеется – прим. ред.). Союз маринистов Степан Малышев согласен с утверждением, что Феодосия – это город художников: - После Айвазовского было уже много художников, работала школа Барсамова до войны, но когда я приехал сюда, в городе было человек шесть-семь художников. То есть после войны даже оформительством некому было заниматься. Когда я пришел в школу, там занималось всего 50 человек. Потом мы раскрутились до 500, когда две школы сделали. И сейчас на набережной стоят, в основном, наши ученики. Как замечает С. Малышев, не все после окончания художественной школы посвящают свою жизнь рисованию: - Есть такая статистика: после окончания школы, в училища и институты могут поступить примерно 5%, это при социализме, - оговорился Степан Иванович, - а у нас 30-35% учеников поступали. То есть подготовка у нас очень хорошая. Сейчас наши выпускники окончили учебные заведения в Москве, кто-то там и остался, полно наших выпускников и за границей, например, в Америке, и даже в Австралии. Сам С. Малышев официальную карьеру художника так и не сделал, то есть не стал членом Союза художников, о чем ничуть не жалеет. Он сам создал свою Союз: - Я не был членом Союза художников, «благодаря» конфликтам. У меня было девять республиканских выставок, киевских, а надо было – до шести. Когда поехал туда, «друзья» написали анонимку. Сейчас они здесь, но пусть их совесть мучает, если мучает. С ситуацией разобрались, предложили подавать заявление во второй раз, но уже я не захотел. Вот мы здесь несколько лет назад организовали небольшой Союз художников-маринистов. Нас мало, но мы как-то все дружно делаем. Главное, не количество, главное, чтобы были друзья, раз это Союз, то есть, не выяснять, кто талантливей, кто дурнее, а творить. Против большинства Как вспоминает Степан Малышев, ему часто приходилось конфликтовать с начальством, начиная еще со времен детдома. - Мать была жива, но жила в общежитии. Поэтому я в детдоме находился, старостой у своих ребятишек – третий-четвертый класс. Ребята постарше, два человека, жили с директрисой как с женщиной. И их ничего не заставляли делать. А я за своих ребят заступался: как же так?! Они старше, они не работают, а мы дрова заготавливаем, картошку! Я возмутился, а директриса повод нашла и выгнала меня (смеется – прим. ред.): мол, у меня есть мать. И я жил в общежитии: семь месяцев, в женском общежитии – 14 женщин и я с матерью. Тогда за мальчика вступилась старшая пионервожатая, предложившая вернуться в детдом. А потом, когда дети покидали заведение, пионервожатая заметила и подняла шум, что воспитанникам не дают белья, как это было заведено. - Она смелая была женщина. Организовала подписи, в райком партии написала, но там замяли. А потом она написала письмо (и я тоже его подписал) председателю президиума Верховного Совета СССР. Это был 48 год. Директрису прихватили, был суд, десять лет ей и бухгалтеру. Я и в дальнейшем не шел на очень большие компромиссы с начальством, и если было нужно, выступал против большинства. Не бедней других Не сложились у Степана Ивановича отношения и с нынешними властями Феодосии. Он объяснил, что сейчас путь выживания у художника только один – продавать свои работы. А так как в галерее за это берут деньги, то один из вариантов – реализовывать картины на вернисаже, который сложился в Феодосии в конце 1980-х годов. - Депутат сказал, что я бедный, и нужно мне помочь, - напомнил Степан Иванович недавнюю историю, когда депутаты попросили исполком позволить торговать ему без взносов на социально-экономическое развитие города. – Я не считаю себя бедней других, я просто считал, что у меня есть моральное право, и два квадратных метра за то, что я сделал для города, мне дадут. Не грех было бы. Я специально привлек к этому внимание. После оценки прокурором ситуации с феодосийскими художниками, С. Малышев решил, что его дочь все же продолжит продавать его работы на вернисаже. - Будут деньги внучке на учебу, - пояснил он. – То есть ситуацию вроде бы разрешили. Художники писали прокурору, тот пригласил их старшего, и тоже начал воспитывать. А у художников есть магнитофонная запись, как вымогали с них в исполкоме. И прокурор сказал: «Работайте, никто вас не тронет». Мне позвонили, сообщили об этом, и я решился. До этого мне в исполкоме предлагали скидку: вот со всех тысяча, а с вас – пятьсот. Но, во-первых, это принципиально, а во-вторых, нет у меня этих пятисот гривен. Нельзя быть штрейкбрехером. Если люди борются, что же я пойду, заплачу, буду стоять? Мне совесть не позволила мне это. По словам графика, много путешествовавшего за рубежом, в других странах художники могут продавать свои работы на центральных площадях безо всяких проблем. - В Югославии, Польше, - везде художники стоят на самых видных местах, на площадях продают, никаких недоразумений. А тут, обдирают-обдирают. За что? Они же свое творчество продают! Они же не перекупают что-то, не ширпотреб какой-то. Как может человек сделал, и хочет реализовать свой труд. Что он – коммерсант? Ведь то, что это город художников, этим нужно гордиться, привлекать внимание тех же туристов.

Подписывайтесь на Кафу в Facebook, страницу ВКонтакте, блог в Twitter и группу в Одноклассниках. А также в «Яндекс.Дзене» и на канал Youtube.