Жаль, что не дожил до своего золотого юбилея бывший командир артиллерийской батареи, прошедший фронтовыми дорогами Великой Отечественной войны. Но живут его потомки, запомнившие услышанные из уст этого человека исторические факты бурного ХХ-го века. Одним из них является поэт и журналист М. А. Облетов, не только записавший рассказы своего земляка и учителя, но и посвятивший ему стихи. Его интервью – ниже.
- Михаил Аркадьевич, какие жизненные эпизоды жизни комбата и вашего учителя, на ваш взгляд, наиболее ценные для потомков?
- Материалов так много, что мне трудно выбрать среди них самые важные. Хорошо бы начать с биографии дорогой для меня и многих приморчан личности, но тогда не останется места для рассказа о его участии в войне. Поэтому я хочу лишь вкратце сказать, как началась судьба обычного паренька из еврейской семьи.
Родился Шай (так его звали в детстве) 26 декабря 1922 года в Кировоградской области. Через пять лет семья Гольденбергов переехала в Крым и поселилась в деревне «44-й участок» Фрайдорфского района (ныне это Раздольненский район). В 1940 году он окончил среднюю школу, поступил в пединститут и успел с товарищами сдать сессию первого курса. На этом мирная жизнь у несостоявшихся педагогов закончилась…
- Их тоже забрали в армию?
- Нет. Сначала студенты разносили повестки о мобилизации. Затем все-таки их тоже, как говорится, поставили под ружье, создав в июле 1941 года студенческий батальон с дислокацией в Смоленске. Вчерашних студентов начали обучать артиллерийскому делу. Но, еще не вступив в бой, многие ребята погибли после бомбежки немецкой авиации. Поэтому батальон был отведён в район Подольска. Здесь их доучили и отправили в войсковые части. Притом, Александра, имеющего среднее образование, назначили командиром противотанкового орудия.
В августе 1941 г. в составе артполка Гольденберг уже воевал, защищая Крым. Как он вспоминал, с конца лета до начала октября артиллеристы вели беспрерывные бои в районе Перекопа, Армянска и Ишуни. В расчёте орудия под его командой было шесть человек. Особо запомнились Павел Ласоченко из Полтавы, Михаил Иванов из Коломны, Павел Носенко из Москвы. В октябре фашисты прорвали фронт, и полк отступил в Симферополь. Когда вечером проходили через город, по колонне неизвестные, засевшие в многоэтажке на окраине дали очередь из пулемёта, несколько человек были ранены. «Мы хотели открыть огонь по этому дому, но командир запретил – могут пострадать мирные жители. Полк отошёл к Севастополю и закрепился. Немцы попытались взять город с ходу, но войска Отдельной Приморской армии отбили их натиск», - рассказывал Александр Маркович.
«Гитлеровцы намечали новые планы по захвату Севастополя и активно готовились к наступлению. 17 декабря они начали штурм. Наш отдельный артполк поддерживал одну из бригад морской пехоты. Бои носили крайне ожесточённый характер, так как враг имел абсолютное превосходство в авиации. Немецкие самолёты буквально носились над головами, засыпая нас бомбами. Это был ад! А потом на позиции пошли танки, -. - Не скрою: мне было страшно, очень страшно. Каждый человек хочет жить. Однако я сумел взять себя в руки. Мы начали стрелять. Несколько снарядов выпустили мимо и, наконец, подбили танк. Потом ещё один. И тут вижу, третий танк оказался позади огневых позиций. Вспышка! И я провалился во тьму… Пришёл в себя через много дней в госпитале в Сочи. Был тяжело ранен в голову. Сначала почти ничего не видел – здоровье возвращалось постепенно. В госпитале узнал, что наш полк погиб практически полностью, были убиты и мои товарищи по батарее».
- Похоже, для нашего земляка война на этом могла закончиться…
- Могла. Да не таков характер у него. Еще не залечив все раны, Александр просил скорее отправить его на фронт. Но у командования были другие планы. «Просьбу отклонили, сказав, что у меня лишь среднее образование, а армии нужны грамотные артиллеристы. Пришлось ехать в училище. Шесть месяцев проходил военную науку, - говорил мне Маркович. - В мае мы узнали, что наши войска оставили Керченский полуостров – враг применил газы. А я так надеялся, что Крым скоро освободят, и я узнаю о судьбе своих родителей и братьев. Их судьба меня очень тревожила, по ночам мучили кошмары. Только в 1944 году после освобождения Крыма я написал письмо в родное село. Ответил наш сосед Иван Сидорович Попков. Отец, мать, брат Абрам, его жена и трое детей были расстреляны фашистами в ноябре того страшного первого года войны вместе с ещё 180-тью, не успевшими эвакуироваться, евреями».
Вспоминаю, как мы гордились, что нашей бригаде доверили вести огонь по зданию Рейхстага – парламента Германии. Трудно описать словами наши чувства, когда отправляли снаряды по этому помпезному оплоту нацистов. Утром 2 мая гарнизон Берлина капитулировал. Мы ликовали и плакали, вспоминая всех, кто не дожил до этого дня. Плакал и я. Вместе с товарищами расписался на стенах Рейхстага.
Как только бои закончились, в Берлине начали налаживать мирную жизнь. Жители выбирались из подвалов. Сначала к нашим полевым кухням робко подходили дети, затем – женщины, старики. Мы делились с ними пищей. Ведь пришли сюда, чтобы уничтожить фашистский режим, а не Германию, не немецкий народ. Через несколько дней на стенах берлинских домов был расклеен первый номер газеты советской комендатуры с заголовком: «Берлин остался немецким!». Мирные немцы могли жить спокойно – им никто не собирался мстить».
Мне удалось записать последнее выступление А.М. Гольденберга в день его 90-летия. По сути, оно оказалось прощальным словом к потомкам, ставшее его завещанием:
«Жизнь – это борьба! Неумолимая и беспощадная…Помню войну. Севастополь. Вечером был артиллерийский полк из четырёхсот человек… А к утру: ни солдат, ни пушек, ни офицеров… Трое раненых…. Остальные остались на поле боя… Это был какой-то ужас!!! Как это описать? Какими словами?.. Но все проходит. Вся страна сражалась с фашитсами. И вот, наконец, мы ворвались на улицы Берлина. Радовались. Расписался я там на Рейхстаге… Поставил подпись и горько заплакал. Остался один. Были братья: один, второй и третий. Всех убили. А сколько друзей боевых на поле брани лежать остались…
Жизнь – сложная штука. Надо всегда держать себя в руках. Действовать, жить, бороться!.. Иногда бывало очень тяжело. Закончил институт. Приехал работать в школу во Владиславовке. Захожу в помещение: не школа, а сарай! Парт нет. Столы опрокинуты. Портрет Сталина висит, кругом мухами засиженный… Вот-те на! Надо было столько лет учиться, воевать, а что получил? Но я переборол себя. Дети были удивлены: их впервые утром я собрал на линейку. Выступали, песни пели…Нелегко было, когда приехал сюда, в Приморский. Жилья не было – жили прямо в школе. Железные лестницы, отсутствие воды… Но вместе с детьми! Надо быть всегда с ними, потому что дети – это будущее. Да что я вам говорю – вы это знаете и без меня…».
«90 лет… А мне не верится… Неужели – девяносто?.. Да, девяносто! Я просто удивлён сегодня тем, как вы меня встретили. И какие гимны пропели… Между нами говоря, я этого не заслужил. От души спасибо вам за это! Желаю вам всем по возрасту догнать меня и перегнать. Никогда не теряйте духа. Верьте своим и родным, и близким людям. Любите свою Родину верно и беззаветно. Мы – едины! Помню, на улицах Берлина мы видели, как немцы и расстреливали, и вешали своих. Мы другие. Мы знаем, в чём наша сила и мощь. Это – дух! Это – стремление победить, во что бы то ни стало! Всем смертям назло! И мы показали, на что мы способны. Бодрость и уверенность в Победе! Вера в способности нашего народа! Я к этим словам ничего не хочется добавлять. Помним, Маркович! Будем верны заветам старших поколений!
Юрий КОМЛАЧ
Подписывайтесь на Кафу в Facebook, страницу ВКонтакте, блог в Twitter и группу в Одноклассниках. А также в «Яндекс.Дзене» и на канал Youtube.
